Мне приходилось заниматься этим делом. Лаборатории В.И. Ошерова и Е.Б. Гордона в 80-е годы проводили Всесоюзные симпозиумы по элементарным атомно-молекулярным процессам, и работы, что называется, было по горло - хватало на всех. Причем в советское время можно было обойтись почти без денег, кроме того, мы не приглашали иностранцев. И вот я смотрю, как "вертится" на Мемориале Зельдовича весь ИСМАН, от директора Ю.А. Гордополова, замдиректоров А.Е. Сычева и В.Т. Телепы, ученого секретаря В.А. Веретенникова до девушек из ученого секретариата, переводчиков, членов технической группы, и вспоминаю этот свой небольшой опыт и еще - как "крутилась" Химфизика, когда устраивала свои Симпозиумы по горению и взрыву.

Конечно, международная конференция под названием "Мемориал Зельдовича" - это не шутка по любым меркам. Только в первый день одних докладчиков зарегистрировалось 98, "наших", т.е. из России и СНГ. По традиции последних не считают тут иностранцами, да и ведь кроме всего прочего, фактически школа горения и взрыва у нас общая, она корнями уходит чаще всего в Химфизику (хотя и не только в нее, скажем для справедливости). Это она произрастала бурно и в Черноголовке, в ИПХФ и ИСМАНе, питая многие коллективы по всей бывшей Державе. Да, а настоящих иностранцев в начале конференции было зафиксировано более 30: из Бельгии, Японии, Австрии, Австралии, США, Франции, Канады, Венгрии, Израиля, Нигерии, Италии, Германии. Ждали еще, впрочем. И наших, и "ихних".

Всего на открытие собралось около 200 человек. Я встретил здесь многих своих знакомых и даже сокурсников, которых не видел лет 30. Перед конференцией и потом в кулуарах мелькали знакомые лица, да, постаревшие, да, полысевшие, корифеи и просто великие труженики горельщицкой и детонационной науки… Академик-секретарь В.Е. Фортов, академик С.М. Алдошин, членкор Г.Б. Манелис, членкор В.В. Азатян, Т.В. Баженова, А.Н. Баратов, Г.И. Баренблат, А.А. Васильев, В.Б. Новожилов, Ю.П. Райзер, С.С. Рыбанин, В.М. Шкиро… Всех видел лично, а скольких не увидел или не узнал?

Да, но что же все-таки такое "Мемориал Зельдовича"? Какие преследует цели? Чем он отличается от других? Причем тут Черноголовка и ИСМАН в частности?

Зельдович - одна из самых известных фамилий в советской науке. Академик, трижды Герой соцтруда, лауреат ленинской и четырежды - сталинской премий. Яков Борисович (далее - Я.Б) родился в 1914 году, умер в 1987-м. Он начинал в ИХФ и был среди создателей химфизической школы горения, потом занялся делами атомными, потом звездными, не бросая ничего из предыдущего. Бывал, естественно, и в Черноголовке, общался с Дубовицким, Мержановым, Манелисом и другими нашими учеными. В апреле этого года в Московской химфизике проводились Семеновские чтения, специально посвященные академикам Харитону и Зельдовичу. Там говорилось много громких и теплых слов о Я.Б.

Но не будем особенно подобострастны. У нас большой опыт - сначала превозносим, а потом такое открывается, - и свергают всех и вся со всяческих пьедесталов. Не будем и особенно пристрастны, у нас много копателей, не видящих и другого, положительного. Короче говоря, биография Зельдовича, более или менее объективная, еще не написана. Что ж, будем ждать. Или напишем сами, общаясь и с учениками, и коллегами, и с теми, кого он проталкивал и кого притормаживал… А пока есть вот такой короткий, но довольно многозначный, если вдуматься, стих, понравившийся в свое время Ю.А. Осипьяну. В марте 1984 г. отмечали 70-летие Я.Б. Многие институты готовили подарки. Так, в ИФТТ выдули из стекла замечательную Царь-пушку, а к пушке этой черноголовским поэтом А.Д. Стыркасом был придуман текст:

Идет ударная волна
Могучими кругами.
И всюду всходят семена,
Посеянные Вами…

Имя Зельдовича широко известно и в мире. Оно привлекает и собирает специалистов из разных стран, соединяет и умудренных ветеранов, и новичков, служит на пользу науке. Поэтому, когда появилась идея устроить в 1994 году международную конференцию в честь Я.Б, расчет оказался правильным. В 1994 провели первый и вот через 10 лет - второй Мемориал. А почему легло все на ИСМАН (ну не все, а почти все!)? Тоже объясняется просто. Я.Б был в свое время председателем Научного совета АН СССР по проблеме "Теоретические основы процессов горения". А.Г. Мержанов возглавляет ныне Совет по горению и взрыву, преемник того. Вот и все.

Итак, второй мемориал открылся 30 августа в "Синем зале" конференц-части нового (теперь уже относительно) здания президиума РАН. Вице-президент РАН Н.А. Платэ говорит, перемежая русский с английским, что его фамилия Платэ, что он очень рад, а то, что сделал Я.Б , с его широтой и любознательностью, - это фантастика, что жил бы он двумя веками раньше, был бы причислен к сонму энциклопедистов, и что если бы, наоборот, прожил еще несколько лет, то был бы нобелевским лауреатом, и что он, Платэ, это знает абсолютно точно; что ему выпало счастье и удовольствие общаться с Я.Б и что тот был всегда готов обсуждать любые задачи из любых областей.

А я вспоминаю, как, по химфизической легенде, В.И. Гольданского запросили относительно присуждения "Нобеля" Зельдовичу. В.И. долго думал, что ответить, а Я.Б тем временем умер… На трибуне, однако, уже Президент Международного института горения известный австралийский ученый Брайен Хэйнес (а в Австралии, кстати, живет и работает много народа нашего черноголовского, и надо бы об этом рассказать как-нибудь). И говорит он, что еще в своей PhD диссертации использовал уравнения Зельдовича. Тоже хорошо. Но вот и первый научный доклад: с большим обзором под названием "Фундаментальный вклад Я.Б в теорию горения и детонации" выступает председатель Оргкомитета конференции академик Мержанов. То и дело мелькают фамилии Шкадинского, Алдушина, Ивлевой, Барелко, Трофимова, Гордополова, многих еще. А они вот тут в зале все и сидят, живые классики из Черноголовки...

В перерывах, называемых теперь кофе-брейками, молодые люди в строгих костюмах (каких нет ни у одного ученого, как я заметил) ставят в зимнем саду автоматы с водой, кофе, чай, бутерброды и все такое прочее. У нас раньше было попроще, конечно. Но кофе-брейки - это здорово!

В кулуарах… Ну что в кулуарах? Здесь обычно и происходит самое интересное и важное.

Как правило, на пленарных заседаниях, да и на секционных, времени для обсуждения докладов не хватает. Тут-то и выручают эти самые кулуары. Вот объясняет что-то М.Е. Топчиян и показывает личное ему письмо Я.Б, а вот почитатели окружили Б.С. Сеплярского, знать что-то свеженькое выдал. Здесь и договариваются о совместной работе, о предзащитах и семинарах, о новых проектах, здесь и дружат против кого-то и кого-то защищают. И даже если на конференции не сообщается ничего такого, потрясающего научный мир, благодаря вот этим "внезальным", неофициальным встречам, польза от них огромная. Так что кулуары - это то место, где все и решается, в целом - в хорошем смысле слова.

Пароход... Да, пароход! По Москве-реке, вечером! Да что там говорить - пароходов было даже два! На одном - начальство, а на втором - ваш корреспондент, Юра, Лида, В.Н. Маршаков, С.М. Фролов, друзья из Алма-Аты и еще много тоже очень приличных людей. Ну, а кроме того, конечно, и стол очень приличный. И это я мягко выражаюсь, ибо такой стол мы только в "Кубанских казаках" и видели. Ну, народ научный, конечно, не растерялся, песняры грянули в свои балалайки и бубны, потом и до танцев дело дошло, а в конце концов и фейерверк запустили, Зельдовичу понравилось бы (имею в виду салют, он ведь баллистикой тоже занимался). Мы разговорились с профессором В.Н. Маршаковым (у него отец строил Дворец Советов, затем бомбоубежища в Кремле), стали показывать друг другу и окружающим разные там интересные здания на берегах. Здесь Малюта, здесь Второв, а сюда Берию посадили… Народу понравилось. И если кофе-брейки - это хорошо, если кулуары - это важно, то пароходы - это прекрасно!..

Так вот и Мемориал "отчалил", и, набирая ход, двинулся в свое пятидневное плавание, то приятное, то трудное (по пониманию, например), то интересное, то...

На конференции работало 14 секций (и, соответственно, проведено 14 сессий), и в каждой из них были интересные и важные сообщения, были и не очень… Конечно, большинство участников - уже довольно почтенного возраста, некоторые - ученики или бывшие сотрудники Я.Б. Но приехала и молодежь. Если молодежью считать 40-летних… Более "юных" можно было сосчитать по пальцам. Один мой друг тем не менее выразил мысль, что, может, не все у нас потеряно - есть еще наши ребята, получившие хорошее наше образование, работавшие уже не раз за границей на их хорошей технике, хорошо говорящие по-английски и везде чувствующие себя уверенно, в том числе и в России. Осторожный, так сказать, оптимизм.

Всего в программе я насчитал 221 доклад и понял, что перед программной комиссией во главе с Н.И. Кидиным стояли серьезные задачи. Конечно, обращает на себя внимание, что большинство докладов посвящено расчетам, теории, но не эксперименту. Так отчасти и задумано: Я.Б. был теоретиком, и недаром его, опять-таки по химфизической легенде, когда-то один завлаб выменял у другого за форвакуумный насос. Из экспериментальных работ заметная часть привезена нашими, работающими за границей. У нас же экспериментом могут заниматься в основном группы, имеющие за спиной мощную поддержку "мощных" академиков вроде В.Е. Фортова. И интересный, по-моему, пример хочу привести из "его" области. Его сотрудники строят генераторы мощных ударных волн, сжимают газ до плотности металла, моделируют в лаборатории плазму космического Биг Бэнга ("Большого взрыва" во Вселенной). Наверняка Я.Б. это заинтересовало бы...

Конференции, симпозиумы, семинары, коллоквиумы нужны. Эти встречи ученых дают им часто больше, чем ознакомление с литературой или с Интернетом. Но есть тут и оборотная, мало знакомая для посторонних, сторона медали. Ведь если в планах Академии написано: "провести такую-то конференцию" - за этой короткой записью спрятано очень-очень много - волнений, физического и умственного труда, денег, пота и нервного напряжения. Да, организовать и провести такой Мемориал нелегко. Десятки людей обеспечивали его работу. Участников надо было пригласить, зарегистрировать, устроить в гостиницы, снабдить информационными материалами, их надо было кормить всю неделю, создать условия для докладов и обсуждений (даже просто - контактов), дать возможность и релаксировать после трудов праведных, побеспокоиться о транспорте, издать тексты докладов, найти спонсоров и вообще финансы.

Естественно, случались накладки и имелись, как говорится, отдельные недостатки. Очень кстати при открытии Мемориала было бы выступление дочери Я.Б. Не самым лучшим образом были устроены постерные презентации (по старинке говоря - стендовые доклады). Чтобы "навести резкость" на экране, потребовалось вмешательство бывшего министра науки. Кстати об оргтехнике. В свое время нам такое и не снилось. Компьютерные проекторы, лазерные указки, полные тексты докладов на компакт-дисках, участники с ноут-буками… А залы?! "Синий", "зеленый", "бежевый", все с кондиционерами, сидишь в прохладе, и голова четко работает, а на улице жара, необычная для конца августа...

...Но вот и исчерпана программа, отшумели дискуссии, праздник в Царицыно, экскурсии в Кремль и по Москве. В пятницу, 3 сентября, все закончилось - второй Мемориал Зельдовича закрылся. Он прошел успешно и полезно для всех участников, для мировой науки и отчасти для нашей. Приятно утомленные участники отбывают в свои Австралии и Франции, а замученные организаторы, наконец, переводят дыхание. Вроде все прошло неплохо. А я бы сказал, что второй Мемориал проведен отлично. Вот только один вопрос: доживем ли до третьего, до 2014 года?!

Михаил Дроздов
(Черноголовская газета, сентябрь, 2004 г.)